Пентхаус Ирины Хакамады на Петровке

Пентхаус Ирины Хакамады и Владимира Сиротинского не выглядит новым. Между тем еще пару лет назад его даже не было в проекте. Тогда Ирина и Владимир поселились в обычной квартире на последнем этаже старого доходного дома в районе Петровки. Квартиру отделали в духе модного в начале нулевых минимализма: белые стены, угловатая мебель

, футуристические светильники. Однажды в доме прохудилась крыша. Тут-то хозяевам и пришла в голову идея освоить чердак. На старых планах крыша находилась значительно выше, поэтому власти разрешили ее приподнять. Квартира приобрела два мансард­ных этажа с видом на старый город со всеми его луковками, колоколенками, разномастными крышами и кремлевским золотом. Чтобы пентхаус не диссонировал с домом, архитектор Мария Забеднова придумала поместить на окна витые решетки по эскизам Шехтеля.

“У меня долго не было своего дома, – говорит Ирина. – Когда мы с Володькой поженились, он разошелся с женой и все ей оставил, а я все оставила мужу. Когда я стала министром, мне дали госдачу. После отставки мы остались ни с чем и жили в пансионате. В 1998-м денег не было совсем, пока я не стала депутатом и вице-спикером Думы. Мне опять дали дачу. Чтобы как-то обустроить казенный дом, я все стены увешивала разными картинами. Когда мы купили эту квартиру, у меня были выборы и у моей дочери Маши обнаружился лейкоз. Было не до квартиры. Выборы мы проиграли, дачу опять отняли. А нам запретили жить в Москве из-за экологии. Мы жили у друзей за городом. Я проводила президентскую кампанию, бегала на митинги, а после митингов – в больницу”.

Когда Маша пошла на поправку, Хакамада наконец взялась за интерьер. Уход из активной политики позволил ей много путешест­вовать, особенно по Юго-Восточной Азии. Оттуда и пришли идеи для нового интерьера.

“Я влюбилась в Бангкок, в старые дворцы: тайская мебель и венецианские люстры – по­трясающее сочетание, – рассказывает Ирина. – Не знаю, как это назвать: то ли шинуазри, то ли паназия. Я наполовину азиат, наполовину европеец: колониальная эклектика – стиль, который в наибольшей степени выражает меня. В общем, из Бангкока я приехала двинутая, Володька даже ругался. Поскольку речь идет о мансарде, я хотела дерево на потолке и лаконичные белые стены.

Единственная допустимая для меня роскошь – люстры. Нынешними я даже не вполне довольна. Мне хочется по­крупнее и побогаче, чтобы усилить контраст”.

Что касается богатства: в квартире нет ни одного предмета дороже полутора тысяч долларов. Столики, диваны и кресла Ирина искала на барахолках и в этнических мебельных магазинах. “Все было куплено отдельно, но “сработало” вместе, – рассказывает она. – Потом мне объяснили почему. Если у вас в голове есть правильная идея, вещи сами к вам бегут”. У Ирины нет случайной мебели, все отвечает ее стилю жизни и бытовым привычкам: “Я человек лежащий. Есть вечно сидящие, есть бегущие, а у меня позвоночник так устроен, что мне хорошо, только когда я лежу. Вот зачем мне столько диванов”. Особая гордость – опиумная скамья (см. фото портрета - прим. AD), на которую забираются с ногами и утопают в шелковых подушках. Ирина любит здесь поваляться и покурить кальян. Курить и болтать – старая привычка, а кальян заменяет пачку сигарет, которая легко уходит за разговором. Кабинет Ирины находится на третьем уровне квартиры, под самым коньком крыши. На стене — фоторабота Антона Ланге.

Быть в комфорте со своими привычками – ключ к выбору предметов обстановки и основа пространственного решения квартиры. Налево от гостиной и библиотеки – мужская половина, направо – женская. У каждого свой кабинет, спальня, гардеробная и ванная.

Викторианская планировка взята не ради целомудрия. В доме Хакамады высшая ценность – privacy. Это квартира очень свободных людей. “Две половины и общее пространство, где мы соединяемся, – это очень удобно, – объясняет Ирина. – Совместная жизнь – компромисс между двумя личностями. Свое пространство необходимо нам, чтобы оставаться толерантными. Володька, например, обожает громкую музыку, какую-то свою, я – нет. Почему мы должны друг другу мешать или в чем-то себя ­ограничивать? Общение не может быть вынужденным, а совместная жизнь жертвенной”.

На дне рождения Ирины экс-министр Починок на пару с Сиротинским втащили в ее кабинет увесистый подарок – напольные англий­ские часы с боем, фотограф Антон Ланге привез серию снимков из малайзийских тропиков. Ирина ждет деревянного будду из Таиланда – “не толстого, как обычно, а утонченного, аристократического, с прикрытыми глазами”. А скоро она обещает взяться за первый этаж. Это будет “Прованс с хай-теком”: темные балки на белом потолке, сбитая штукатурка и стерильная угловатая мебель. Ирине нравится, что этажи квартиры будут разными – и выразят на новом уровне кровосмешение Европы и Азии.

источник